Что делать с пакетами и рекой странного цвета: интервью с координатором движения ЭКА

Фото: facebook.com/maria.malorossiyanova 

— Говорят, то, чем ты увлекаешься в детстве — это твоя путеводная звезда. Мы с братом обнимали деревья, пытались спасти лес от застройки, срывая таблички с размеченных участков. Выпускали мальков, папа очень сердился. Дача была в Электроуглях. Потом я узнала, что выросла в 5 километрах от Тимохово — самого большого мусорного полигона в Европе.

Дальше были девяностые, нужно было выживать. Я училась на гуманитарном факультете в лицее «Воробьевы горы», а потом на истфаке МГУ. Моя мама руководила серией ЖЗЛ в «Молодой гвардии», и после учебы я тоже пошла в редакторы, потом стала организатором издательского процесса. Интересней всего было делать детские книжки (мы выпускали авангардную литературу, ломающую стандарты рынка).

— А с чего бы это ты вдруг занялась экоактивизмом?

— Случился издательский кризис. АСТ объединилось с ЭКСМО. И у нас образовалась редакция, чье направление мне было не близко. Плюс выгорание — пять лет я жила только работой. Я вообще убрала из жизни все книги, хотя раньше читала так, что не могла остановиться. Ты живешь в этом вымышленном мире, смотришь на всё из своей снобистской башни. Но потом делаешь открытие, что можно убрать все книги — и у тебя будет полноценная жизнь. 

Я ушла в декрет. Второй ребенок, потом третий... Кстати, читать они не любят, и я совершенно не против. В целом дети — классная возможность остановиться, подумать о чем-то другом, посмотреть вокруг и «перезапуститься».

«У нас во дворе была замечательная помойка»

Ради детей, чтобы они росли в комфорте, мы переехали из центра Москвы в Красногорск, в жилой комплекс рядом с лесом. И тут стало всё по-другому восприниматься. Выяснилось, что лес уязвим и на него постоянно кто-то посягает. В нашем поселке жители организовали товарищество собственников жилья. Обычно люди просто живут, ходят на работу и не обращают внимание на то, что у них творится вокруг. Когда появляется ТСЖ, причем у него есть еще какая-то территория, а не просто дом, — сразу приходят на ум идеи, которые хочется реализовывать, и ответственность выходит за пределы твоей квартиры. А главное, возможности: всем управляют сами жители. И мы с соседкой вдруг поняли, что обе хотим организовать раздельный сбор. Стали искать заготовителей, устраивали дежурства у контейнеров, праздники, выдавали подарки всем, кто принес вторсырье. А это было в 2016 году, когда этого еще не было почти нигде.

— Вы реально стояли у помойки и объясняли, что куда выкидывать?

— Конечно! У нас во дворе была замечательная помойка, аккуратная. (Теперь, благодаря раздельному сбору, экономия ТСЖ на вывозе твердых коммунальных отходов составляет до 200 тысяч рублей в год, а прибыль от продажи вторсырья — до 10 тысяч рублей в месяц.) Стали думать дальше, как бы привлечь внимание людей к экологии и раздельному сбору. Сделали спортивный праздник: марафоны, забеги. Какие-то нормы ГТО, черт-те что закрутили. Призов накупили, позвали военных! Моя соседка очаровала генерала, и он просто пригнал машину полевой кухни с кашей. Дети обменивались игрушками, кто-то продавал их. А папы наяривали в армрестлинг. 

Потом мы стали ходить по управляющим компаниям, предлагать им делать раздельный сбор в разных районах города, потому что жители это очень поддерживают. Мы обещали помочь им это популяризировать, наладить. Но у управляющих компаний разговор с нами был короткий: «Спасибо, до свидания». И это еще вежливо. Кое-где посылали, не стесняясь в выражениях.

Примерно тогда меня нашла координатор проекта «Экодвор» Аня Кудашева. Она предложила курировать проект в Подмосковье и организовать при поддержке движения ЭКА серию эколого-просветительских праздников со сбором вторсырья...

— И что, прямо все в Красногорске захотели такой «День Нептуна» у себя во дворе? 

— А прямо всех и не надо. Я искала энтузиастов, которые сами готовы действовать, привлекать соседей, организовывать. Я их нашла, и до сих пор мы с ними общаемся. Одна из них — Аня Шопен из Нахабино. Самая въедливая жительница, которая хотела выяснить все подробности сбора вторсырья и организации праздника. Мы с ней стали напарниками, и в 2019 году сделали масштабный городской «Экофест», на который пришла тысяча человек.

— ...Слушай, это правда интересно. Как «революция снизу»: люди сами организовались и всё сделали. И вдруг внезапно всё нашлось: организация, которая и денег дала, и научила. И связями обросли потихонечку.

— Да, обросли. Вот этот фестиваль мы делали частично на премию губернатора Подмосковья (мы на эти деньги много чего хорошего сделали). А частично — мы приходили в компании и говорили: мы хотим фестиваль, поддержите нас!..

— Впечатляющая метаморфоза: вот вас посылали управляющие компании, а вот вы уже пользуетесь премией губернатора.

— По-моему, с 2017 года мы каждый год получали премию губернатора Подмосковья. Администрация помогала с транспортом для вывоза вторсырья, информационно поддерживала.

— Всё это была общественная нагрузка. А когда это стало твоей работой?

— Параллельно. Ведь вместе с этими общественными делами я училась на курсах Центра экономии ресурсов, на международных тренингах, ездила несколько раз на слет «Гринпис». Очень классный был опыт в 2017 и 2018 году. Туда приезжали ученые, специалисты по SMM — какие-то интересные «зеленые» ньюсмейкеры. Были игровые форматы обучения, проектная работа. На слет, к примеру, приехала Катерина Хомич, которая шила на заказ рюкзаки для детей — слинги, а в качестве хобби делала экомешочки. Их у нее смели буквально за секунду. И в последний день она вдруг решилась и с помощью специалистов слёта расписала проект «Экомешочки». И этот проект взлетел! Она вернулась домой, организовала группу в ВК. Группа набрала несколько тысяч подписчиков и стала агрегатором для всех регионов России.

— Ты рассказываешь, и я уже хочу вступить в эту группу. А когда ты стала работать в ЭКА? Ты же сейчас отвечаешь за целое направление — экозащиту на платформе Ecowiki.ru.

— В 2018 году меня позвали координировать «Экодвор»: находить активистов, которые хотят развиваться в теме организации просветительских мероприятий, в 15 регионах на тот момент, проводить праздники, фестивали, устанавливать связи с властями, заготовителями вторсырья. Параллельно стала глубоко изучать тему обращения с отходами, ездить на заводы, полигоны, сортировочные станции, общаться с переработчиками, разбираться, как всё устроено.

Изменения климата и изменения системы

— В передаче Швыдкого «Культурная революция» 2006 года писатель Александр Стрижов говорил про температурный порог: на полградуса повысится климат, и начинаются катаклизмы. На него смотрели как на чудака, который из леса вышел. Хотя всё, о чем он говорил, — сейчас повсеместная повестка... Что-то произошло, наверное, за эти 15 лет в общественном сознании? 

— На уровне слов, конечно же, всё меняется. В инфополе появляются темы, которые раньше не обсуждались. С тем же самым раздельным сбором отходов: никто не отрицает в целом, что это важно и полезно. Другое дело —изменение поведения... Это как «курить вредно». Знаешь, что вредно, но всё равно куришь. 

— То есть не произошел какой-то щелчок в сознании, когда люди говорят: вот, нам какая-то инфраструктура базовая подготовлена. Мы начинаем жить здорово. В смысле экологично.

— Помимо щелчка, должны быть еще какие-то условия для изменения поведения. До 2019 года раздельный сбор отходов в основном развивали малые и средние предприниматели в десятках городов. В 2019 году, когда вывоз отходов был монополизирован, многие достижения были нивелированы. Сознательному поведению много что мешает: недостаточно контейнеров для раздельного сбора, если они есть, то непонятно, как ими пользоваться, а история с вывозом и сортировкой непрозрачна. Отсюда и цифры: на захоронение у нас отправляется более 90% отходов. 

—  И как быть?

— Нужны изменения на системном уровне... Полноценная инфраструктура, внятные правила. Также нужно, чтобы всем задействованным сторонам было выгодно уменьшать общий объем отходов и больше мусора отправлять на переработку. Всё это можно реализовать за счет развития института расширенной ответственности производителей. Вот ты мне будешь пенять, что я говорю терминами...

— Нет, я всё понимаю. Расширенная ответственность производителей, это, к примеру, твоя статья про «Икею» с прикольными инсталляциями: вот вы сдаете бутылочки, а вот стульчик, сделанный из этих бутылочек.

— Не совсем то. Это когда ты продал десять бутылок напитка, и ты же организовал сбор и переработку десяти бутылок из-под этого напитка. Когда это заработает, тогда будут средства для создания недостающей инфраструктуры разумного потребления. В странах, где эта система запущена, перерабатывается более 90% некоторых категорий товаров и упаковки. Но на самом деле проблема обращения с бытовыми отходами не самая острая сейчас.

— А какая тема сейчас самая острая?

— Самое серьезное — это, конечно, изменение климата. Загрязнение воздуха и водных объектов. В общем, последствия следования определенным, на сегодняшний день очевидно неразумным, принципам производства. Моя задача как координатора направления экозащиты — обучать людей грамотно защищать свои экологические права. Если ты заметил, что у тебя в районе река приобрела странный цвет и стала плохо пахнуть, надо не просто возмущаться в соцсетях или в кругу соседей, а что-то сделать, чтобы добиться устранения загрязнения: чтобы река снова стала прозрачной, с весело плавающей там рыбой.

— А что я могу сделать?

— Ну... Это сложный, долгий, неблагодарный путь (смеется). Защиты своих прав. Зафиксировать нарушение, правильным образом составить обращение; если надзорные органы бездействуют, организовать информационную кампанию, чтобы привлечь государство к этой проблеме.

— И ты всему этому учишь?

— Я, знаешь, сама этому учусь. Регламент работы с экологическими нарушениями не всегда работает. Ты направил в Росприроднадзор или в министерство экологии своего региона обращение — и что-то должно произойти. Но слишком часто ничего не происходит, одного обращения оказывается недостаточно. И люди в разных регионах придумывают различные сценарии, как действовать, чтобы экологические нарушения всё-таки устранялись. Мы пытаемся выявить работающие алгоритмы, создать по ним инструкции и сделать так, чтобы успешные практики распространялись.

Еще мы создали карту экомониторинга. Жители любого региона могут нанести точку нарушения разных видов (незаконные вырубки, загрязнение водных объектов, свалки). Включается наша команда. В редких случаях можно решить проблему удаленно, вступив в переписку с надзорными органами. Но чаще требуется активное участие местных жителей, общественная кампания.

С чего начинается новая жизнь

— А с чего всё-таки начинается новая экологичная жизнь?

— Не действовать на автомате. Мы покупаем больше продуктов и одежды, чем нам нужно, по причинам, завязанным на наших установках, убеждениях, не соотносящихся с нашими истинными потребностями. Перед тем как что-то купить, стоит подумать: действительно ли мне нужна эта вещь, точно ли я буду ею пользоваться. Простой ориентир — это правило трех R: reduce, reuse, recycle — довольствуйся меньшим, используй повторно, сдавай на переработку.

Ты берешь в магазине пакеты. Можно просто продлевать им жизнь, используя несколько раз. Это уже уменьшит экологический след. Хотя, конечно, с пакетами... Мне кажется, если человек побывает на любой свалке и посмотрит на тамошние ландшафты... Особенно впечатляет свалка в Дагестане. Там пакеты обхватывают деревья, висят гроздьями на них и душат. Издалека очень красиво, космическое зрелище. Но если посмотреть на это вблизи, видно, как плохо каждому дереву. Когда ты это видишь, не хочется больше брать эти пакеты.

Видео: личный архив Марии Малороссияновой

— Мне давно не хочется их брать, в том числе так называемые биоразлагаемые, которые засоряют природу микропластиком. Я понял, что после нашего разговора я нахожу в ВК группу про экомешочки, вступаю в нее и начинаю активно штурмовать магазины с холщовыми изделиями (большую матерчатую сумку Billa я уже купил).

— На самом деле недавние исследования показывают, что производство хлопковых сумок требует столько ресурсов, что тебе нужно ходить в магазин 50 лет каждый день, чтобы прийти к нулевому экологическому балансу. Когда мы говорим о конкретных решениях экологических проблем, надо понимать, что они могут меняться. 

— Что надо сделать, чтобы мы действительно включились в инфраструктуру экологичного потребления?

— Я бы сказала со своей позиции, что очень важно, чтобы каждый человек чувствовал себя гражданином, знал бы о своих правах, старался бы узнать о них больше и предпринимал действия для их защиты, потому что в его интересах дышать чистым воздухом, пить чистую воду. Соответственно, в его интересах и чтобы появилась инфраструктура экологичного потребления. Если ничего не делать, предприятия будут по-прежнему загрязнять окружающую среду, а инфраструктура появится нескоро. Потому что интересы бизнеса в государстве представлены, а общества — не очень.

Беседовал Алексей Титов.