Матвей Гончаров: «Мы работаем как буфер: гасим напряжение заявителей»
Исполнительный директор Фонда поддержки пострадавших от преступлений Матвей Гончаров рассказал, каким проектам сейчас проще получить грант и что будет, если оператор по распределению грантов не примет отчет о расходовании. Он отметил влияние пандемии на уровень преступности в России и на работу фонда.
Матвей, чем занимается Фонд поддержки пострадавших от преступлений?
— На протяжении уже более 15 лет наша организация оказывает бесплатную профессиональную юридическую помощь пострадавшим от преступлений лицам. Это ключевое направление деятельности.
За годы работы наш фонд стал ресурсом, мнение и позиция которого востребованы в профильных госорганах. Наши сотрудники трудятся в составе общественных советов при федеральных исполнительных органах власти и региональных правоохранительных органах.
Нам удалось реализовать многие социально-значимые проекты и законодательные инициативы. Главной из них является Федеральный закон № 432 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве». К его принятию мы шли целых восемь лет, но в конце концов все получилось.
Расскажите о каком-нибудь из последних обращений, по которому вам удалось добиться успеха.
— Недавно наш фонд помог пострадавшей от мошенничества москвичке вернуть квартиру и взыскать причиненные убытки. В 2017 году женщина сдала свое жилье в аренду, а спустя несколько месяцев обнаружила, что по документам арендатор внезапно стал собственником и перепродал недвижимость другому лицу. Спустя два года суд признал лже-арендатора виновным в мошенничестве и приговорил к трем с половиной годам лишения свободы по данному эпизоду. Сразу после вступления приговора в законную силу наш фонд добился признания ранее совершенных сделок недействительными и восстановления права собственности на квартиру. Кроме того, к преступнику был подан иск о взыскании недополученного дохода от сдачи квартиры в аренду за три года – порядка 852 000 руб. Все эти требования были удовлетворены. В российской судебной практике подобный исход дела можно назвать сенсационным.
В чем самая большая сложность при оказании помощи пострадавшим от преступлений?
— Не хочу и объективно не могу говорить за все правоохранительные органы, но самая большая проблема – нежелание их представителей выполнять свои обязанности.
По большому счету, мы работаем как буфер. Нам приходится в первую очередь не столько заниматься обращениями и поступившими документами, сколько гасить напряжение заявителей, их вполне обоснованную обиду на бездействие должностных лиц. Зачастую правоохранители не воспринимают потерпевших всерьез и отфутболивают на разных этапах уголовного процесса.
Вы участвуете в конкурсе президентских грантов и грантов мэра Москвы, много раз становились победителями. Что самое важное при подготовке конкурсной заявки?
— Заявка должна соответствовать выбранной тематике, цель и задачи – четко определены и реально достижимы, бюджет проекта – корректно просчитан. Важно, чтобы он соответствовал ключевым этапам реализации.
На ваш взгляд, как со временем изменились гранты Президента РФ? Какие проекты имеют больше шансов на получение грантов в 2021 году?
— С момента образования единого грантооператора в 2017 году значительно увеличился объем финансирования и количество вовлеченных некоммерческих организаций. В последние годы наиболее востребованы направления по охране и пропаганде здоровья и здорового образа жизни граждан, социальное обслуживание, патриотическое воспитание, волонтерская сфера. Поддержку также получают проекты в области науки, образования, просвещения.
Как складывались отношения между государством и НКО в нашей стране?
— Был большой прогресс, когда государство в середине 2000-х обратило внимание на необходимость построения отношений с институтами гражданского общества. НКО-сектор находился на тот момент в стадии активного развития, и государство было обязано принять участие в этом процессе. В 2005 году была образована Общественная палата РФ. И, если не ошибаюсь, с 2006 года стартовала федеральная грантовая программа. Конечно, процесс ее становления был непростым. Со стороны государства не прослеживалось четкой методологической проработки программы, а со стороны НКО в основном нарушались сроки подачи заявок и отчетов, а также требования к отчетности.
У вас есть опыт работы оператором по распределению грантов Президента РФ на поддержку некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества. Были случаи, когда вы не принимали отчеты о расходовании грантов?
— Да, не без этого. Чаще всего грантополучатели исправляли выявленные ошибки. Но порой все заканчивалось либо арбитражным процессом, либо возбуждением уголовных дел и последующим осуждением недобросовестных грантополучателей. При этом некоторые из них были приговорены к реальным срокам лишения свободы.
Как пандемия повлияла на работу вашего фонда и, в частности, на реализацию президентского гранта?
— Во время пандемии наш проект «Право на безопасное долголетие» победил в рамках специального конкурса Фонда грантов Президента РФ. Его цель – правовое просвещение людей старшего поколения и социальных работников, оказывающих им надомную помощь. Мы хотим донести важную информацию до максимально широкой аудитории и по возможности сделать это в ходе очных консультаций. Но режим самоизоляции изменил планы. В итоге мы были вынуждены сдвигать на целый месяц весь этап реализации проекта и полностью переводить его в онлайн.
Не обошлось и без технических проблем. Несмотря на готовность и желание принимать участие в проекте, часть профильной аудитории не имеет возможности подключаться к вебинарам. Это сказывается на масштабах охвата. Но партнеры (ветеранские организации) передают полученную информацию сами, делятся нашими контактами, доводят ее до пожилых граждан через социальных работников.
Как пандемия коронавируса отразилась на уровне преступности в России? С какими новыми проблемами к вам обращаются?
— На первое место вышли экономические преступления, совершаемые с применением электронных технологий – через интернет и мобильные. Специалисты нашего фонда заметили: мошенники стали чаще предлагать всевозможные финансовые вложения, онлайн-покупки, лжесервисы по оказанию медицинской помощи, компенсационные программы от имени государства, пожертвования несуществующим благотворительным организациям.
Мошенники научились использовать персональные данные людей для оформления кредитов с помощью подложных документов. Пока представители банков не видят в этом проблемы, так как злоумышленники для входа в личный кабинет используют пароли, полученные от самих пострадавших. Этой же позиции придерживаются и суды, несмотря на тот факт, что Гражданский кодекс прямо говорит: сделка, совершенная под влиянием заблуждения, признается ничтожной. При этом расследование подобных преступлений крайне затруднено, так как используемые мошенниками телефонные номера обычно оформлены на подставных лиц. Установить их местонахождение практически невозможно.
Многие годы идет обсуждение, что нужно разработать и внедрить методику определения стоимости человеческой жизни, а также создать фонд помощи жертвам преступлений, который будет производить выплаты за счет изъятого и конфискованного имущества. Есть ли уже какие-то результаты?
— О, это наша боль. На протяжении последних лет мы пытаемся решить эту проблему для потерпевших. Несмотря на понимание и поддержку ученых, практиков, ряда политических деятелей, некоторые ответственные государственные органы отказываются признавать наличие проблемы как таковой. Они объясняют: потерпевший вправе предъявить гражданский иск, который обеспечит возмещение ущерба. Но потерпевший не может рассчитывать на возмещение вреда от преступления, если преступник не установлен, скрывается от следствия или у него нет денег. Принципиально важным является и то, что во многих случаях нужна именно безотлагательная помощь, например, на лечение.
Большая работа в этом направлении проведена комиссией по вопросам определения размеров компенсаций морального вреда при Ассоциации юристов России, в которую мы также входим. Наш фонд принял участие в подготовке методических рекомендаций по определению размера компенсации морального вреда при посягательствах на жизнь, здоровье и физическую неприкосновенность человека. Но этот документ пока находится на стадии согласования и ждет официального утверждения Советом Федерации.
Здание Минюста России. Фото с сайта
Минюст совместно с ФСИН готовит проект Концепции развития уголовно-исполнительной системы РФ на период до 2030 года, которым в том числе предусматривается разработка законопроекта «О системе пробации в Российской Федерации» (ссылка). Как вы относитесь к этой инициативе и почему?
— Мы, конечно, за. Помещение осужденного на определенный срок под индивидуальный надзор специального должностного лица поможет исправиться и не допустить совершения новых преступлений. Это и есть цель уголовного наказания. Я считаю, пробация способствует профилактике и снижению преступности, а также восстановлению социальной справедливости.
Какие точечные изменения нужно внести в законодательство РФ, чтобы качественно улучшить положение потерпевших?
Вопросов для совершенствования немало. Исходя из опыта нашей работы, перечислю самое основное.
Во-первых, необходимо регламентировать порядок уведомления заявителя в уголовном процессе по аналогии с арбитражным. Сейчас правоохранители не обязаны подтверждать факт уведомления, поэтому относятся к нему без должного внимания. Это приводит к тому, что довольно часто участники уголовного судопроизводства фактически не уведомляются о ходе ведения уголовного дела и о принятых решениях.
Во-вторых, важно дать потерпевшему на стадии предварительного расследования право на обращение в суд с ходатайством об аресте имущества обвиняемого. Мы неоднократно говорили, что нужно обеспечить учет мнения потерпевшего при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и назначении особого порядка наказания для обвиняемого. Важно, чтобы обвиняемый загладил вред перед потерпевшим.
В-третьих, наш фонд выступает за закрепление понятия имущественного вреда в уголовном и уголовно-процессуальном праве. Это должен быть не только вред, причиненный имущественным правам и интересам физических или юридических лиц, но и упущенная выгода. Сейчас она, как правило, не возмещается потерпевшему.
И наконец, нужно закрепить норму о необходимости полного погашения причиненного вреда для освобождения осужденного от отбывания наказания.