Фонд «Доброделы»: «Мы — точка входа в благотворительность»
Я узнала, что помогать можно всем
Помогать — нормально. Волонтеров часто ассоциируют с героями, но на деле это не так. Но хотя не каждый обязан быть волонтером, почти все из нас хотят делать добрые дела. Как человек состоит из воды и вода — его часть, так и добрые дела, в моем понимании, 5 из 100% от той нормы «человечности», которая есть у каждого.
Сама я попала в благотворительность случайно. Сейчас фонды проводят много акций, информируют детей уже в школах, а то и с садика вовлекают в благотворительность. Но в 2008 году, учась в колледже на программиста, я видела только плакаты о сборе помощи на чье-нибудь лечение и вообще не умела помогать людям.
Тогда моя подруга попала в больницу. Я ходила ее навещать и встретила восьмилетнюю девочку Полину. Имена, как мне кажется, у нас совпадают неслучайно. Из многодетной семьи, раньше она находилась в центре временного пребывания, заболела и отправилась в больницу. У нее вообще ничего не было: ни фруктов, ни игрушек, ни книг. Ничего, что бывает у детей.
Все фото предоставлены фондом «Доброделы»
Я приносила ей вещи интуитивно, руководствуясь тем самым чувством, которое возникает, когда становится ясно: кому-то нужна помощь. Я почти на 100% уверена, что у всякого в жизни была мысль: «Как я могу помочь?» Мне в свое время подсказали пойти на курсы, где я узнала, что помогать можно всем и вся. Я сдавала кровь, убирала мусор, ездила к бабушкам и детям, занималась профилактикой ВИЧ и СПИД.
Потом у меня родился ребенок, скакать, как стрекоза, я уже не могла. В 2015 году я организовала проект «Добропочта». Он работает и сегодня: каждый человек может отправить открытку с приветом, пожеланием особенному ребенку, ветерану, пожилому человеку, одинокому человеку с инвалидностью, чтобы просто его поддержать. Параллельно я стала развивать блог в Инстаграм «Полинкина радость» и просто рассказывать людям, как они могут помогать другим. Очень скоро оказалось, что желающих много. Сначала появился чат «Доброделы» в вотсапе, куда я кидала информацию, как можно помогать людям. Спустя полтора года было решено делать фонд.
Главное — начать
Кто-то скажет про «Добропочту»: «Да что там ваша открытка? Это кусок бумаги». Но для человека в трудной ситуации это как глоток воздуха. Для многих проект стал первым опытом помощи, потом люди шли сдавать кровь, становились волонтерами. «Мы с мужем следили за вами в соцсетях, а потом решились поехать в дом престарелых. Теперь мы его курируем», — такие письма мне приходили.
Наш фонд, как сказал один маркетолог, это точка входа в благотворительность. Мы ведем просветительскую деятельность: рассказываем людям, как можно помогать, создавать вокруг себя сообщество активистов, единомышленников, чтобы не казаться сумасшедшими. Мы помогаем сделать первый шаг, после которого все становится понятно.
Говорят, можно думать, что и как будет, но пока не сделаешь — ничего не получится. Нужно пробовать и смотреть. Я уверена, у многих после первой попытки взгляд на благотворительность поменяется.
Мы хотим стать человеку другом, который подскажет и поможет собрать варианты помощи, все организует. Потом те, кому мы помогли, смогут понятно и корректно рассказать людям про благотворительность. Часто кто-нибудь говорит: «Да там собираются всякие, ходят по улице с ящиками. Все фонды — мошенники». И так по сарафанному радио распространяется стереотип.
Человек, который сам занимался благотворительностью, сможет сказать: «Давайте как минимум зайдем на сайт организации, посмотрим годовой отчет на сайте Минюста России, публикации в СМИ, поддержку медиа, фотографии, когда были последние посты». Он сможет рассказать про нашу сферу и поможет людям избавиться от непонятных слухов и стереотипов, на деле беспочвенных.
Отпадает вопрос, важно или неважно
«Мои 50 рублей ничего не решают, это никому не нужно. Пусть помогают миллионеры», — один из главных стереотипов. Не обесценивайте свою помощь: каждый важен, каждый нужен. Если тысяча человек скинет по 50 рублей, получится уже 50 тысяч. Благодаря таким ежемесячным пожертвованиям фонд может жить и тратить дополнительные деньги, если они появляются, на новые проекты.
В благотворительности вообще применимо все: кофточка, умение печь пирожки, жонглировать, тренировать футбольные команды. Это все кому-то нужно.
Для кого-то — женщины в трудной ситуации, человека с инвалидностью, пожилого — вы можете стать человеком, встреча с которым окажется судьбоносной. Переводить деньги — нормально, если вы к этому готовы.
Есть много примеров, которые помогают понять, что неважного, маленького в благотворительности нет. Одна девушка написала нам с просьбой пристроить ее беговую дорожку, которую она сама сейчас использует как вешалку. Сейчас этот тренажер стоит в доме престарелых, его используют бабушки для профилактики. Другой молодой человек, футбольный тренер, провел занятие для детей из малообеспеченных и сложных семей, неуправляемых мальчишек. На тренировке они стали слушаться, вникать — тот мужчина смог их «зацепить». У них появился интерес, стремление.
Был еще один случай: мы проводили детский кулинарный мастер-класс в ресторане, где к чаю давали кусочки тростникового сахара. Один мальчик завернул кусочек с собой: «Я возьму своей маме. Она никогда такого сахара не ела». А другая девочка завернула хачапури, который она тоже хотела отдать маме: «Ни я, ни она никогда не бывали в таком шикарном месте».
И сразу отпадает вопрос, важно твое действие или неважно. Все важно. Быть людьми — важно, быть человечными — важно. Важно быть внимательными друг к другу даже в повседневной жизни.
Кто-то говорит: «Почему я должен отдавать свои деньги, время, силы?» Никто никому ничего не должен. Благотворительность — это выбор.
Благотворительность работает как увеличительное стекло, начинаешь быстрее соображать. Люди, поработавшие в благотворительности, помогают не только нуждающимся, но и обычным людям, которым, например, становится плохо на улице. Я на детской площадке внимательно слежу не только за своим ребенком. После благотворительности люди не проходят мимо чужой беды.
Стереотипы о волонтерской деятельности
Говорят, что волонтерством занимаются те, кому делать больше нечего. Но человек становится волонтером, даже если он тратит на это час в неделю или два часа в месяц. Другая крайность: «Ты глупая, что ли? Зачем ты бесплатно тратишь свое время?» Но на деле волонтерство — колоссальная платформа для развития себя и своих возможностей. Это отличный вариант для профориентации. В 18 лет я училась на программиста в колледже, и мне это совсем не нравилось. Я не понимала, кем хочу быть, и смогла сориентироваться только благодаря волонтерству. Вдобавок, устраиваясь на работу без опыта, я показывала свою папку с грамотами — и меня брали.
Кроме того, профессиональные работники фондов получают деньги. Речь ведь идет не только о волонтерах, которые делают когда хотят и сколько хотят. Мы говорим о людях, которые ежедневно выполняют менеджерскую, операционную работу. Покажите мне человека, который готов полноценно работать пять дней с 9 до 18 бесплатно. Думаю, желающих будет мало — труд должен быть оценен и оплачен.
Наконец, считается, что волонтерская деятельность актуальна только для молодежи. Это тоже не так. Сейчас развивается направление «серебряного» волонтерства, в котором заняты бабушки и дедушки, хотя их таковыми даже не назовешь. Очень активные, приветливые люди, которые находят общий язык со всеми на свете. У волонтерства, по правде сказать, нет рамок. Им могут заниматься абсолютно все.
Помогать нужно из ресурса
Благотворительность должна наполнять человека энергией: она помогает быть добрым, отзывчивым. Но главное ее правило — помогать из ресурса.
Не нужно жертвовать последние 100 рублей, помогать нужно в изобилии: финансовом, моральном, психологическом. Тогда, соблюдая баланс, человек будет чувствовать силу.
Если же благотворительность угнетает, вгоняет в депрессию, нужно искать другой, подходящий формат.
Что значит «неправильный формат»? Не стоит ехать в онкологический центр, если вы понимаете, что для вас это тяжелая тема. Придя в отделение, вы начнете плакать. Это увидят дети, их родители. Им от этого тоже станет хуже. Лучше купите подгузники, салфетки, игрушки и передайте в онкологическое отделение. Помогая не из ресурса, сделать добро не получится ни себе, ни другому.
Пока человек не придет к тому, что ему нужна помощь, результата не будет. Наш фонд выступает за позитивную благотворительность, когда люди помогают не из негатива и давления на психику, а из желания сделать добро. Порой желание помочь может доставлять дискомфорт, если оно остается неудовлетворенной потребностью. Многие люди просто не знают, куда пойти со своим запросом помогать. Поэтому, когда к нам обращаются из других городов, а не из Санкт-Петербурга, мы никому не отказываем: даем советы, помогаем найти фонды своего города, телефоны знакомых кураторов.
Иногда фонды, загруженные другими заботами и задачами, не успевают обрабатывать заявки от горожан. Наш фонд помогает в том числе и другим фондам потому, что мы становимся дополнительным ресурсом, пунктом, у которого много направлений. Начинать сотрудничество было сложно: я звонила, мне не давали обратной связи. А потом стали обращаться сами: «Пожалуйста, возьмите нас». Сегодня мы помогаем 47 фондам, у них в общей сложности 12 000 подопечных. И всем им можно помочь через нас.
Сейчас я не предлагаю помощь сама: пока человек не придет к тому, что ему нужна помощь, результата не будет. Неважно, идет речь о физических или юридических лицах. Поэтому сейчас для меня особенно важно и ценно, когда к нам приходят другие фонды и учреждения, которые сами предлагают сотрудничество. Я всегда открыта к диалогу, мы работаем максимально прозрачно: обо всем пишем, рассказываем и стараемся следовать принципу win-win, принося пользу каждому.
Люди хотят делать добрые дела, просто не знают как
Конечно, помочь всем невозможно. Но в нашем случае многообразие форматов оправдано: к нам отправляют 500 ботинок, 100 новых пар джинсов, 3000 упаковок салфеток. Могли бы мы это распределить, помогая только бабушкам? Многообразие форматов — часть нашей миссии, которая заключается в создании многих возможностей для благотворительности. Человек, который только начал заниматься благотворительностью, может попробовать разные варианты и понять, что ему ближе.
Нужно действовать не с посылом «я хочу спасти мир», а исходя из установки «я хочу определить для себя, что мне ближе, понятнее и комфортнее, где я смогу оказывать системную помощь».
Чем регулярнее у человека получается помогать, при этом не надрываясь самому, тем лучше.
В нашем фонде есть не столько направления, сколько форматы помощи — делом, словом, вещами, деньгами. В этих форматах мы ведем разные проекты. Помимо вещевой гуманитарной помощи и «Добропочты», мы активно ведем проект «Доброделы в деле». Он начинается с заполнения анкеты у нас на сайте и предназначен для тех, кто хочет помочь, но не знает, как это сделать. Если человек пишет: «Хочу быть автоволонтером», мы направляем его к куратору, который рассказывает и показывает, как можно реализовать запрос. Среди наших проектов есть «Забота» — там формируются наборы с товарами первой необходимости; «Коробка героев» — там собирают коробки с игрушками для детей, которые проходят сложное и порой болезненное лечение, их нужно поддержать и порадовать.
Бывает, нам пишут о вещах, которые некуда пристроить, например, о детской кроватке. Мы собираем полную информацию, делаем рассылку по нашим подопечным учреждениям и фондам, находя желающих, и вывозим вещь. Потом присылаем человеку фото: «Вот, теперь ваша кроватка в такой-то семье». Словом, все распределяется по зонам ответственности. Если нужно дать совет, консультацию, я отвечаю лично.
На пристройство вещей к нам поступает в среднем 35 заявок в месяц, но эту тему мы не стали активно пиарить в соцсетях: брать нужно столько, сколько можешь, иначе просто лопнешь. Заявок от тех, кто хочет помогать, приходит в среднем 5–10. Это не очень большое число, но больше нам и не нужно. Зато у нас очень активные соцсети: в инстаграм нашу маску «Доброделы в деле» использовали 10 000 раз. Она работает так: человек нажимает кнопку и ему предлагают сделать какое-то доброе дело, например, позвонить маме, подписать открытку, пожертвовать 100 рублей. Маску используют, и для меня это знак того, что люди хотят делать добрые дела, просто не знают как.
О планах и будущем
Фонд существует благодаря пожертвованиям, и сейчас их хватает, чтобы закупать гуманитарную помощь, организовывать сортировку и вывоз вещей. Мы планируем усиливать работу с корпоративным волонтерством, в котором компании привлекают своих сотрудников к благотворительности. Впереди мероприятие «Блогеры детям» — праздник, где входным билетом будут средства гигиены и игрушки для проекта «Коробка героев». 1 сентября мы проведем акцию по сбору подарков для пожилых людей, а в декабре мы устроим «День добрых писем».
Лучше всего у нас получается помогать людям стать волонтерами. Они ведь потом смогут выбрать другой, профильный фонд, которому будут помогать. Это здорово.
Да, мы не спасаем жизни, но мы способствуем тому, чтобы в благотворительность приходило больше людей, понимающих важность того или иного направления.
Чтобы обрабатывать заявки быстрее, мы хотим автоматизировать процесс обращения к «Доброделам»: фонды сами будут выкладывать заявки на сайт, а люди смогут выбирать, кому они хотят помочь. Рост в перспективе не позволит нам общаться лично с каждым, а такая система упростит некоторые организационные моменты. Еще мы планируем запустить клуб «Доброделов»: раз в месяц проводить открытые встречи, на которые человек, незнакомый с темой, может прийти и задать все интересные ему вопросы. Для меня важно, чтобы человек не просто написал заявку «хочу помогать», один раз сходил, а потом пропал. Хочется вести его дальше. Мы могли бы показать каждому волонтеру, что, если он хочет развиваться, он может идти по лестнице, где самая высокая ступень — сотрудник фонда.